Сегодня о жизни Донбасса в 2014-2015 годах рассказывает свидетель событий – 30-летний Юрий Стáрик (выпускник Донецкого национального университета экономики и торговли), который в конце сентября гостил в Слободском.

Как нередко это происходит в нашем небольшом городе, мы встретились благодаря общему знакомому (собственно, по его приглашению Юрий и приехал на Слободскую землю). Противоречивое чувство овладело мной – неловко было спрашивать про недавнюю войну, но и обойти эту тему стороной я не мог. Однако мой собеседник сказал, что всё в порядке – к этим расспросам он уже привык, да и сам считает полезным объяснить ситуацию с позиций очевидца. Так появился этот очерк – итог получасового разговора на берегу над Вяткой.

– Юрий, понятно, что переход от мира к войне был вовсе не одномоментным. Но всё же… был какой-то конкретный день, когда ты понял, что прежней жизни уже не будет?

– Если говорить о конкретном дне, который всё изменил – это понедельник 26 мая, когда Донецкий аэропорт начали бомбить с вертолёта, и стало ясно, что ВСУ нацелены штурмовать город. Честно скажу: в такое развитие событий не верилось до последнего – даже когда стало известно, что украинская армия приближается к Донецку. (Думалось так, что военных сюда отправили как инструмент устрашения – но не уничтожения).

После этого дня я привык видеть взрывы из окна своей квартиры.

– Насколько это было страшно – оказаться под огнём?

– Скорее я бы назвал это не страхом, а сильным волнением. А когда взрывы раздаются совсем рядом, и приходится падать на землю или бежать в поисках укрытия – тут уже все чувства уступают место инстинкту самосохранения. В такие моменты у тебя просто не остаётся «внутреннего резерва» для каких-то эмоций.

В Киевском районе Донецка я дважды попадал под миномётный обстрел, когда ВСУ штурмовали аэропорт. И ещё один раз, идя по улице в южной части Донецка, мы с друзьями оказались под огнём «Градов» (они били со стороны Волновахи и Еленовки), – это случилось в августе 2014-го. Помню, что я мигом лёг на землю – о чистоте и сохранности одежды думать было некогда.

– Сильно ли изменилась жизнь с началом военных действий, и как это изменило самих людей?

– Невзгоды объединили местных жителей – мы стали больше помогать друг другу, да и просто больше общаться (а это немаловажно в тяжёлых условиях). В земляках, с которыми я общался в эти месяцы, стало меньше озлобленности и больше мудрости.

А изменения вокруг… кроме обстрелов, самыми ощутимыми стали регулярные перебои с водой и светом (из-за разрушенных коммуникаций). А чуть погодя и проблемы с работой, вынудившие многих уйти в неоплачиваемый отпуск.

– Как сейчас обстоят дела в Донецке?

– От «бумажного» перемирия до фактического прошёл год: минские соглашения были заключены осенью 2014-го, но по-настоящему тихо на Донбассе стало только осенью 2015-го.

Переоценка ценностей, произошедшая за эти 1,5 года, привела ещё и к тому, что сейчас жители Донецка научились радоваться самым простым вещам, которым раньше не придавали особого значения. Например, до весны 2014-го субботний поход в кинотеатр или на футбол казались чем-то обычным. А сегодня это роскошь для большинства местного населения.

Часть горожан в самые тяжёлые месяцы уехала подальше от стрельбы и взрывов – кто в Россию, кто на Украину, – но сегодня многие уже вернулись. Ведь на новом месте их никто не ждал, трудно было найти работу и жильё.

В экономическом смысле, из-за блокады со стороны Украины, Донецк сейчас так или иначе сориентирован на Россию – по моему ощущению, около 80 % товаров сегодня идут к нам из России.

Когда я выезжал из Донецка в Кировскую область, то жизнь уже катилась по мирным рельсам. Разбитые артиллерией коммуникации восстановлены: во всех районах есть вода, газ и свет. Единственное, что ещё ждёт восстановления – это дома, повреждённые прямым попаданием артиллерийского огня. Таких особенно много в Киевском и Петровском районах города.

Главное, что омрачает картину мирной жизни – до сих пор случаются подрывы жителей на минах и «растяжках». Откуда они берутся в городе? – Могу предположить, что украинские диверсионные группы продолжают работать в округе.

– В эти непростые месяцы люди стали больше говорить о политике?

– Наоборот: когда вопрос стоит о выживании и поиске хлеба насущного, людям становится совсем не до политики.

Поэтому сейчас отношение ко всем политическим силам, которые имеют какое-то отношение к донбасскому конфликту – «параллельное». Нет желания никого поддерживать. Тем более что не видно пока и вариантов решения проблемы: в Украину после всего произошедшего возвращаться нелогично, путь в Россию закрыт минскими соглашениями, – а обособленная жизнь в качестве отдельного государства (как сегодня в Приднестровье) обернётся неизбежным ослаблением экономики Донбасса.

Кстати, именно из этих экономических соображений немногие на Донбассе поддерживали события Майдана 1,5 года назад – пускай у прежнего режима были свои издержки, но люди понимали, что любая революция обернётся новыми испытаниями для местной экономики.

– Есть ли у тебя друзья в центральных или западных областях Украины? Как сказались недавние события на вашем общении?

– В нашем общении ничего не изменилось. Всё происходившее в последние 1,5 года только сильнее убедило нас, что проблема искусственно навязана политиками, и ими же «подогрет» конфликт. Даже с жителями Западной Украины (которым СМИ приписывают особую нелюбовь к Донбассу) у меня сохранились очень хорошие отношения.

Могу подтвердить и тот факт, что в Донецке (где все местные жители говорят на русском) совершенно спокойное отношение к украинской речи. Недавно в этом вновь убедились украинские журналисты, когда проводили своеобразный социальный эксперимент – наблюдали за реакцией, которую на улицах Донбасса вызовет украинская речь. А реакция оказалась абсолютно нормальной – никаких оскорбительных отзывов или чего-то подобного.

– После всего услышанного мне непонятно: почему же тогда центральная Украина решила воевать с населением своих же восточных территорий?

– Наверное, говоря простым языком, у новой киевской власти «сдали нервы». Возможно, в 2014-м из-за отделения Крыма они решили, что вскоре и Донбасс станет частью России. Хотя до начала военных действий Донбасс не думал отделяться.

– Ты хочешь сказать, что у Донбасса не было желания выходить из состава Украины?

– Считаю, что вариант договориться оставался до тех пор, пока Украина не начала разговор с позиций силы. Но какой реакции ждал Киев, отправляя к нам войска вместо дипломатов?

– Пускай в Слободском ты с частным визитом, но в определённом смысле всё же – посланник доброй воли от одного народа к другому. В этом качестве что бы ты сказал жителям нашего края?

– Та пропасть, которая сегодня пролегла между Украиной и Россией, создана искусственно небольшой группой людей – политиков, радикалов-националистов (а их совсем не так много, как может показаться)… и, наверное, какие-то внешние силы тоже приложили руку к разжиганию конфликта, – но народ Украины в своём огромном большинстве не желал этой войны. Хорошо, если на Вятке тоже будут это понимать.

Подготовка публикации – Николай Олисов