Слобожанке Галине Дмитриевне Титовой сегодня 87. Старшая среди семи сестёр и братьев, она отправилась на фронт после восьмого класса. Война её осиротила, и здесь же Галя встретила свою первую любовь. Разве забудешь такое? Оттого и 67 лет спустя Галина Дмитриевна помнит сослуживцев по имени-отчеству. Послушаем её рассказ.

Довоенные Чирёнки

- На свет я появилась в год смерти Ленина, но в день его рождения – 22 апреля 1924 года. Наша семья жила в деревни Чирёнки Халтуринского (ныне - Орловского) района Кировской области. Отец, Дмитрий Антонович, работал в колхозе счетоводом, а мама, Анна Ефимовна – здесь же дояркой. Оба были непьющие и трудолюбивые; семерых нас родили и воспитали.

Среди детей я были старшая. Самый младший братик, Анатолий, родился в 1933-м, когда мне уже было девять лет.

Время потерь

- Первое несчастье приключилось ещё до войны: мама неожиданно заболела и вскоре умерла, не дожив до 48-и лет. А потом – чёрный июнь 1941-го. Отца сразу призвали, а через недолгое время мы уже читали скупой текст похоронки. В два только боя успел сходить Дмитрий Антонович. И во втором погиб.

Нас, осиротевших ребят, судьба раскидала: младших определили в детдом, кто постарше  – устроился «в няньки» (т.е. стал водиться с чужими детьми за пропитание и крышу над головой).

Я доучивалась в 8-м классе. Весной 1942-го Красная армия остро нуждалась в пополнении, оттого призывали в ту весну всех, кто подходил по возрасту. Даже нас, 18-летних девчонок, из сельсовета направили в район. Но в районе мы услышали: «Девушки, ваш час придёт позже, а пока – марш по домам». Помню обратный путь: тряслась на телеге и горько плакала, что не гожусь ещё для фронта. Всё лето проработала в колхозе, а осенью получила повестку.

Эшелон на запад

- Помню сборный пункт в Котельниче, где нам выдали обмундирование: гимнастёрка, юбка, бельё, сапоги и вещмешок. Получив распределение в зенитную часть 2-го Украинского фронта, мы в составе большого эшелона отправились в сторону Полтавы.

В пути, который с непривычки казался таким долгим, варили суп из пайковой тушёнки – прямо в вагоне стояла железная печка, куда можно было примостить котелок. Ещё не доехав до фронтовых рубежей, угодили под первую бомбёжку. Из нашего вагона все успели выпрыгнуть; остаток пути пришлось проделать пешим строем. Признаюсь вам, что посреди этих взрывов и летящей копоти я даже не успела понять – смогли ли девчата из следующего за нами вагона выскочить, или их фронтовая служба оборвалась, так и не начавшись…

Ночной урок

- Расквартировали нас в здании школы. Большие окна заклеены крест-накрест. В классах вместо парт – грубо сколоченные топчаны. Кормёжка из полевой кухни, да ещё украинцы, местные жители, помогали чем богаты: картошкой, луком… Случалось, кроме продуктов и вещами выручали – например, бельём, которое быстро изнашивалось. По закону вежливости, спросишь: «Сколько будет с меня?», а они в ответ: це безкоштовно, нічого не треба.

Наша зенитная батарея защищала мост, стоявший поблизости, от налётов фашистской авиации. Я была заряжающей на одном из орудий.

Немец перед бомбёжкой предупреждать не станет. Поэтому около своих орудий мы, сменяясь, дежурили круглосуточно. Ночные смены давались тяжело – так хотелось спать… Помню, одна девчонка из нашей батареи не удержалась, задремала. И тут как раз охрана с обходом. «В воспитательных целях» забрали у неё спящей винтовку. Девчонка спросонья испугалась, да ещё как заплачет по-детски: «Ой, мама!» По всей строгости военного времени, последствия для неё могли быть очень печальными. Но отнеслись к ней снисходительно, по-отечески… Зато уж нам был урок на всю оставшуюся службу.

С новой «пропиской»

- Вместе с продвижением фронта двигалось на запад и наше подразделение (нас вместе с орудиями перевозили на машинах). Враг начал бомбить объекты в прифронтовой полосе с удвоенной силой. Расчёт известный: разрушен один мост, другой – и вот уже передовая не получила в срок боезапас, наступление забуксовало.

В этих изменившихся обстоятельствах, когда налёты шли один за другим, нас перевели в землянки, вырытые в непосредственной близости от мостов. Бытовые удобства в землянке - минимальные. Однако и тут мы умудрялись, по своей неискоренимой женской привычке, регулярно мыться и стираться, нагревая воду в железной бочке.

На моих глазах не раз и не два бомбы попадали прямо в мост, но всегда за дело брались наши ремонтные бригады - и скоро по мосту опять шли эшелоны. Такое, чтоб от первого попадания мост рушился будто спичечный – это, наверное, только в кино показывают.

«Вам ещё жить!»

- В зенитных расчётах служили не только девушки. Помню, на одном орудии наводчиком был Иван Морков, родом из Воронежа – боец завидной смелости и сноровки, ещё в первые месяцы службы подбивший вражеский самолёт.

А вот командиры были все без исключения мужчины. С командиром батареи Николаем Ефремовым связано воспоминание: уже незадолго до конца войны, угодив под сильную бомбардировку, мы не в свою очередь порываемся выскочить из окопов, а Николай Ильич силой заталкивает нас обратно, крича сквозь грохот:
- Куда, дурёхи?! Вам ещё жить да жить, да детей рожать!

Спасибо Николаю Ильичу – все мы в тот день остались живы; только трое девчат угодили в госпиталь в результате контузии.

Роман в походной рамке

- Ещё когда батарея стояла под Полтавой, старшиной к нам назначили Владимира Титова, парня из Новосибирска. Он стал оказывать мне знаки внимания, какие возможны в походных условиях: то поделится своим сержантским пайком, то вручит букет цветов полевых… Уж казалось бы, сколько кругом красивых девушек, и чего такого он во мне нашёл? Но вот оказалось, что я ему поглянулась больше других. И не ради баловства - намерения у нас обоих были серьёзные. Когда война закончилась, мы вскоре расписались в ЗАГСе. Вся бы пора жить счастливо, радуясь, что выбрались целыми из такого пекла. Только судьба распорядилась иначе. Нас, молодых девчонок, сразу весной 1945-го демобилизовали. Володю же вместе с другими бойцами оставили дослуживать несколько лет, из-за нехватки новобранцев-срочников. А там… долгая разлука берёт своё: в дальней стороне появилась у Володи другая привязанность, и осталась от фронтового романа только вот эта «неофициальная» карточка, где мы вдвоём в минуты затишья. И Володина фамилия, которую я сохранила до этого дня, несмотря на новое замужество.

Стрельба на рассвете

- 2 года 8 месяцев – столько длилась моя военная служба. Вслед за фронтом мы добрались аж до столицы Венгрии. И нарочно не придумаешь: за неделю до Победы я из-за пустячной травмы угодила в будапештский госпиталь. Утром 9 мая, лёжа в палате, мы с соседками вслух мечтали о скорой победе над врагом. И вдруг за окнами раздалась громкая и частая стрельба. Разом наш настрой переменился: «Домечтались… Опять бой, да как близко». Но тут в палату входит женщина - старший лейтенант, улыбается и говорит с таким воодушевлением:
- Запомните, девочки, этот день: война закончилась! Слышите - салютуют?

Забыв про больничный режим, мы так и запрыгали на кроватях от радости!

67 мирных лет

После войны Галина Дмитриевна вернулась в родные Чирёнки. Сначала устроилась сучкорубом на лесозаготовку, впоследствии стала завскладом. В Чирёнках она и замуж вышла снова, и на пенсию в положенный срок. А в 1988 году, по совету фронтовой подруги Раисы Воробьевой, переехала в Слободской. Здесь работала в столовой фанерного комбината.
Сейчас основную часть времени занимают домашние хлопоты. Помогает сын Владимир (тоже уже пенсионер). На вопрос о своих идеалах 70-летней давности Г. Титова обычно отвечает:
- Я воевала не за режим и не за вождей. Говорила себе: пускай внуки-правнуки живут без страха, никому не кланяясь, на своей земле.

Загаданное сбылось: у Галины Дмитриевны двое детей, двое внуков, подрастает уже и правнучка.

Информация – Центр патриотического воспитания им. Г. Булатова
Военное фото (слева) – из личного архива Г. Титовой