19 апреля исполнилось 40 лет с того дня, как ушёл из жизни Знаменосец Победы, но работа по увековечению памяти Г. Булатова продолжается и сегодня. Ведь ещё живы слобожане, знавшие Григория Петровича лично. Занят этой работой коллектив Центра патриотического воспитания имени Булатова (г. Слободской, ул. Кирова, 27).

Сегодня, в преддверии 68-й годовщины подвига Булатова, мы предлагаем вниманию читателя воспоминания двух слобожанок - Зинаиды Винокуровой и Нины Жаровой, которые ранее нигде не публиковались.

Булатов говорил от сердца

Вспоминает Зинаида Винокурова – родственница Григория Петровича:

– Римма Андреевна (вдова Григория Булатова) приходится мне тётей – она родная сестра моей мамы. Родство наше не было формальным, и с семьёй Булатовых мы всегда поддерживали тёплые отношения. С той поры я привыкла звать Григория Петровича «дядей  Гришей», – и до сих пор так называю.

– Рассказывая на людях о своём подвиге, дядя Гриша нередко слышал насмешки в ответ. Неудивительно, что впоследствии он замкнулся, в компаниях людей малознакомых старался сдержаться и лишний раз не упоминать о своей роли в штурме рейхстага.

Выговориться он позволял себе только в кругу фронтовиков и своих близких, где был уверен, что не поднимут на смех. В этот круг входили и мы с мужем Виктором Васильевичем. Вот почему, заглядывая к нам (иногда сразу после работы), дядя Гриша так часто возвращался мыслью в победную весну 1945-го.

– С горечью пересказывал Григорий Петрович эпизоды, которые сегодня подтверждены множеством документов, а тогда некоторым казались огульным хвастовством: как после взятия рейхстага, над которым Булатов первым водрузил флаг, сам маршал Жуков жал ему руку и обещал: твой подвиг не будет забыт, солдат!

Дальше дяде Грише ничего не оставалось, как перейти к чёрной полосе в своей жизни: после парада Победы его поселили в одной из московских гостиниц, где была инсценирована попытка сексуального насилия над женщиной из обслуживающего персонала. А в итоге – суд и заключение на 1,5 года.

(Вот уж верно говорится: нет ничего нового под луной. И в XXI веке часто приходится слышать, как с помощью подобных «инсценировок» избавляются от конкурентов).

– Нередко этот разговор происходил за рюмочкой водки, но спиртное ничуть не веселило дядю Гришу – напротив, свой рассказ он обычно завершал со слезами на глазах:

– Когда требовалось – жизнью рисковал, как велит присяга. За чужие спины сроду не прятался… почему же меня обманули за моей спиной?

Но даже в такие тяжёлые минуты Григорий Петрович всё-таки говорил напоследок:

– Ничего, рано или поздно во всём разберутся. Наступит, ребята, время, что и мою фамилию вы услышите в День Победы.
Годы подтвердили его правоту. Жаль только, что сам он не дождался признания.

– Запомнилось из того времени нежное и трогательное отношение дяди Гриши к нашему сынишке Васеньке, которому было 2-3 месяца. Каждый раз, придя к нам, Григорий Петрович брал его на руки, ласкал, разговаривал и даже пеленал. А случалось, что в порыве нежности целовал Васеньку от макушки до пяточек, – как обычно делают родители или бабушки с дедушками.

Нам с мужем оставалось только удивляться, наблюдая эти сцены:

– Ну и дядя Гриша! Столько несправедливости повидал он на своём веку, столько тягот испытал: война, а потом заключение – и всё же остался таким трогательным человеком, с нежной и ранимой душой.

– Причины такого отношения Григория Петровича к нашему ребёнку легко объяснимы. Его родная дочь Люда к этой поре уже выросла, а дядя Гриша говорил (да это и без слов было ясно), что любит маленьких детей. Притом, пестуя нашего малыша, он подчас мог сказать очень серьёзные вещи:

– Вот ради кого мы воевали, вот ради кого сейчас живём! Дети – наше будущее, а без них какой в жизни смысл?..
Из его уст подобные слова звучали вдвойне убедительно, ведь поклонником официозных штампов Григорий Булатов никогда не был, и если уж что говорил – то от сердца.

«Хороший был парень – как в старом кино»

Вспоминает Нина Жарова – одна из довоенных соседок Григория Булатова:

– Я родилась в 1927-м, а моя сестра Антонина была двумя годами старше. Когда началась Великая Отечественная, наша семья переехала в Слободской и поселилась на первом рабочем посёлке.

В годы войны я работала телефонисткой в пожарной охране на Демьянке; здесь же, в пожарной службе, работала Антонина.

Рядом с нами в доме жили Анатолий и Николай Бабинцевы, а по соседству (на улице Меховщиков) в деревянном 2-этажном доме жил Гриша Булатов. Его я знала и общалась с ним так же, как с вами сейчас.

– Живя по соседству, мы были очень дружны. Если Гриша заглядывал к нам в гости (что случалось нередко), то мы подолгу разговаривали, вместе ходили куда-нибудь. Может быть, он имел какие-то чувства ко мне или к моей сестре – об этом мы так и не узнали, поскольку в то время не принято было так вот с ходу говорить о своих чувствах.

Запомнилось, что одевался Григорий всегда очень просто (даже по меркам нашего небогатого времени). После того как в 1943-м его призвали на фронт, ниточка нашего общения оборвалась.

– К сожалению, с годами стёрлись из памяти подробности тех наших разговоров, довоенных. А в целом, Григория Булатова я помню как скромного, хорошего и общительного парня – такого, каких показывают в старых фильмах. И когда, бывает, спрашивают: «Верите ли вы, что этот человек мог первым водрузить знамя над рейхстагом?», я отвечаю так: «Не вижу никаких причин, чтобы в этом сомневаться».

(Записано летом 2010 года)

Текст – Н. Лихачёва, Центр патриотического воспитания им. Григория Булаова