Вместе с апрелем 2016-го стала историей и эта дата – 30-я годовщина Чернобыльской трагедии. Скорбные церемонии прошли, а люди остались, и у людей (ликвидаторов аварии и их близких) по-прежнему остаются вопросы: почему свои оговорённые законом права им всё так же приходится отстаивать в суде – будто бы выпрашивая их у государства, на призыв которого откликнулись в 80-х?

Вот что накануне печальной даты рассказала мне слобожанка Т. Скрябина – вдова ликвидатора Чернобыльской аварии Бориса Николаевича Скрябина (на фото):

– Покойный муж (он уроженец Верхнекамского района) работал непосредственно на 4-м энергоблоке и стал инвалидом из-за травмы, полученной на «Объекте укрытия».

Он не любил много рассказывать про свою чернобыльскую вахту. Вот что я помню сегодня с его слов: сначала вместе с другими ликвидаторами он прошёл двухнедельную учёбу в Златоусте (город в Челябинской области). После учёбы было распределение по различным объектам в зоне ЧАЭС. Кто-то работал на бульдозерах С-100, разгребая завалы на близлежащей территории, а многим довелось находиться в самóм печально известном 4-м энергоблоке, – в их числе и моему мужу.

Несмотря на спецодежду и респираторы, уровень радиации здесь был такой, что им не позволяли находиться внутри дольше 15-20 минут, сменяя следующей бригадой.

– С неумолимой быстротой убывает список ныне живущих «чернобыльцев». Их, совсем ещё не старых, губят онкология, лучевая болезнь и сопутствующие недуги. А ещё, вдобавок ко всему перечисленному, терзает их души ощущение несправедливости. Ведь до сих пор, несмотря на все красивые слова, звучащие на торжественных мероприятиях, свои оговорённые законом права «чернобыльцам» приходится отстаивать в суде (а легко ли это с их-то здоровьем!?) Ситуацию усугубляет то, что каждый регион трактует «чернобыльское» законодательство на свой лад.

Вот и наша семья инвалида ЧАЭС вследствие травмы так и не получила сертификат на жильё, предусмотренный законом. И сколько нас таких на одной только Вятке?

Подготовка публикации – Николай Олисов