«Рассказать о земляках, которые участвовали в советско-японской войне 1945 года», – такой целью задался в новом году слободской Центр патриотического воспитания имени Булатова.

Собирая материалы для нового сборника, сотрудники Центра признаются, что даже для себя открывают много нового в рассказах ветеранов – ведь та дальневосточная война в сравнении с Великой Отечественной менее известна.

Сегодня о своём вкладе в разгром милитаристской Японии рассказывает Виктор Николаевич Кошкин – житель Первомайского.

Цена жалости

Я родился в ноябре 1926-го на Роговской земле, в уже исчезнувшей сегодня деревне Гибари. Мама работала в колхозе телятницей, а судьба отца знала крутые повороты. Призванный на фронт в 1942-м, он участвовал в Сталинградской битве, в 1944 был тяжело ранен и демобилизован после госпиталя.

За плечами у отца были только два класса церковно-приходской школы, однако он имел природный ум и жил по совести. За это односельчане выбрали его председателем колхоза. Глядя, как тяжко живётся землякам после войны, отец на правах председателя выделил часть колхозной земли крестьянам для личного покоса. Допустил «нецелевое использование», как бы сейчас сказали. За эту вольность был арестован и 5 лет провёл в неволе – вот какую цену он заплатил за сострадание к ближнему.

Братья и сёстры – страница истории

Расскажу немного о сёстрах и брате:

* Василий, двумя годами старше меня, прошёл всю войну, защищал блокадный Ленинград. Погиб 14 апреля 1945 года при взятии Берлина.

* Старшая и средняя сёстры дожили до немалых лет: одной не стало в 93 года, другой в 81.

* Младшая наша сестра, 1940 года рождения, доныне живёт в Кирове, где всю жизнь трудилась в водоканале.

Из школы в землянку

Весной 1943-го я окончил Роговскую школу-семилетку, а осенью был призван в армию. Служил на границе с Китаем, в 25-и километрах от Благовещенска, возле великой реки Амур. Здесь мы жили в простых землянках, где необычными были разве что нары – в этих краях их не сколачивали из досок, а сплетали из местной прочной лозы.

На досуге две радости у солдата – написать домой письмецо и спеть хорошую песню. Моей любимой была «Дальневосточная опора прочная», написанная ещё в гражданскую войну – ведь уже тогда японцы, что называется, имели виды на российский Дальний Восток.

Враг стоял совсем близко –  рукой подать. Граница проходила как раз по течению Амура: на одном берегу советская земля, на другом – оккупированный Китай, где властвовали японские захватчики (во Второй мировой войне они выступали заодно с гитлеровской Германией).

Тревожное лето

Пришла весна 1945-го. Ранним утром 9 мая нас подняли по тревоге. Когда объявляют тревогу, солдату неведомо – боевая она или учебная. Потому, спешно одеваясь и выбегая на построение, мы даже не представляли, какая новость нас ждёт. И тут отцы-командиры говорят:

– Запомните этот день и час, товарищи бойцы! Разбит и повержен самый лютый и главный наш враг.

Вот было радости у нас!.. Но праздник праздником, а служба остаётся службой: после плотного завтрака мы отправились на стрельбы.

Как известно, в следующие три месяца политики старались мирно решить конфликт с Японией. Однако гордая империя так и не пошла на уступки. Оставалось одно – силой нашего оружия выдворять её с захваченных земель Китая и Кореи.

18-летним солдатом, с самозарядной (полуавтоматической) винтовкой в руках я вступил в эту войну – в качестве стрелка 6-й роты 2-го батальона 214-го стрелкового полка 12-й стрелковой Амурской дивизии.

Тихий берег, хитрый враг

8 августа 1945-го нарком Молотов (тоже, кстати, вятский уроженец) объявил о войне с Японией, и вскоре наша часть выступила к Амуру. Выйдя на его берег возле деревни Чесноковка, мы переправились через реку на катере. Удивительное дело: в его экипаже служили в основном девушки. Другой берег встретил нас тишиной и безлюдьем – не раздалось ни выстрела.

Как потом выяснилось, план японцев на этом участке фронта был такой: позволить нам спокойно высадиться и зайти поглубже в сопки, где мы ориентируемся слабо, а врагу знаком, как говорится, каждый куст. Здесь-то и предполагалось внезапно атаковать из засады наступающие советские части.

Батальон принимает бой

Большой проблемой на нашем участке фронта стало отсутствие самоходной артиллерии и тягачей: все свои пушки артиллеристам приходилось тянуть вручную. Неудивительно, что «царица полей» с трудом поспевала за пехотой.
Потому и вышло, что первый свой бой мы приняли без поддержки артиллерии (орудия ещё переправлялась через реку где-то позади нас).

Между тем, предыдущий батальон, который высадился на берег перед нами, ушёл далеко вперёд – и вот, идя за ним вдогонку и приближаясь к опорному пункту, мы увидели, что дело неладно: повсюду следы обстрела и жестокого боя.
Стало ясно, что предыдущий батальон угодил в засаду и сейчас продолжает обороняться. С нашей подмогой ход стычки переломился. Вскоре стрельба затихла – часть нападавших мы успокоили навеки, многих взяли в плен, и некоторые спаслись бегством.

Первые потери

После горячки боя стали разбираться: что же произошло? Оказалось, что головной батальон, как только попал в беду, передал в эфир призыв о помощи. Однако слабый сигнал рассеялся в сопках (радиосвязь тогда ещё не отличалась особым качеством) – в итоге первый удар они приняли на себя в одиночку и потеряли убитыми 22 человека.

Впрочем, и японцы в этой первой атаке заметно вымотались, так что подкрепление в нашем лице быстро решило исход сражения, – и только два бойца здесь погибло из нашего 2-го батальона.

Так мы прошли боевое крещение, но поздравлять друг друга не спешили – предстояло идти ещё не одну сотню километров, тесня врага в сторону океана. Так мы и шли день и ночь: 5-километровый переход, потом 10 минут отдыха – и снова в путь.

Какая тут доблесть?

Помнится случай: в ходе быстрого наступления наши части упустили из виду один неприметный дот (огневую точку), а в доте таились 40 вооружённых японцев. Ближайшей ночью, когда дот уже оказался в тылу наступающей армии, эти уцелевшие японцы выбрались наружу, готовые отомстить всем «чужакам» без разбора.

На свою беду, ближе других к этому доту расположилась медсанчасть, куда с передовой доставляли раненых. Напав на неё, горе-диверсанты в ночи вырезали всех попавших под руку – и раненых и медперсонал. Погубили 230 беспомощных и безоружных людей… до сих пор я не могу понять, какая тут доблесть и зачем это было нужно.

Новости с неба

Никаких «боевых 100 граммов», которые выдавали на других фронтах, мы даже не видывали. Лучшим лекарством бойца был сон: после изматывающего боя усталость такая, что уже не ищешь никаких удобств – где приклонил голову к земле, там и забудешься сном.

Новости с других участков фронта мы узнавали из боевого листка, который нам доставляли не по суше (долго и опасно), а разбрасывали над фронтом с самолёта-«кукурузника».

Землячество – бойцу отрада

Даже в соседней области приятно бывает встретить земляка, а что уж говорить о далёком Приамурье, которое отделяют от Вятки «всего-ничего» 5000 километров по прямой.

Можете себе представить, какой это подарок судьбы – очутиться в одном окопе с земляком, в минуту затишья перемолвиться словечком о родных лесах и полях.

Среди моих сослуживцев оказалось сразу два слобожанина – Александр Харин и Иван Городилов. А позже в Китае я встретил Василия Степановича Ильина, который и сегодня живёт в Первомайском.

Окликнул? Забудь про медаль

Последнее моё сражение было в конце августа 1945-го. Здесь мы с товарищами оказались в гуще событий – нам доверили разведку боем.

Согласно фронтовой практике тех лет, за успешную разведку боем солдат мог рассчитывать на медаль «За отвагу».

Но этой награды я так и не увидел – по-видимому, из-за своей секундной оплошности: под носом у врага на мгновение забылся и громко окликнул лейтенанта Афанасьева, чего делать в той ситуации никак не следовало.

Главные свидетельства моих заслуг перед Родиной?– медаль «За победу над Японией» и Орден Отечественной войны II степени, к которым с тех пор добавилось немало юбилейных медалей.

Первый и последний залп

В начале августа списочный состав нашего 2-го батальона достигал 600 человек. К началу сентября (к завершению военных действий) мы потеряли погибшими 175 товарищей – почти каждый третий сложил голову в маньчжурских сопках.

Ради правды добавлю: как на любой войне, здесь случались трагические происшествия из-за нехватки опыта или по невнимательности. Вот какой эпизод был у нас: один расчёт перетаскивал пушку на новую позицию, и никто из бойцов не заметил под ногами противотанковую мину – аккурат на неё поставили орудие. Стоило им дать первый залп, как отдача «пробила» минный взрыватель, и весь расчёт разом погиб.

Враг по соседству

2 сентября милитаристская Япония официально сложила оружие, но советские войска оставались в Китае ещё несколько месяцев: порядок на освобождённых землях не восстановится в одночасье… До марта 1946-го я служил при комендатуре в городе Хайлунь. Однополчане, у которых вышел срок службы, перед отъездом в СССР говорили нам без обиняков:

– Ну, бывайте, смертники!

Не без причины они так жестоко шутили. Стоило Китаю освободиться от японского ига, как в стране обострились внутренние противоречия. Если сторонники КПК (Коммунистической партии Китая) встречали нас как освободителей, то в глазах чанкайшистов, т.е. местных националистов, мы были ничем не лучше японцев.

Часто вылазки чанкайшистов поражали своей бессмысленной жесткостью (в одном из городов, застав врасплох, они вырезали всю комендатуру). Поэтому я искреннее благодарил судьбу, когда настал мой черёд возвращаться на Родину.

Время правнуков

В августе 1950-го я вернулся в родные края. Два года работал в Кирове на военном заводе слесарем-операционщиком, потом переехал в Первомайский, где и живу больше 60-и лет.

В поселке я на 35 лет связал свою судьбу со спичечной фабрикой «Белка», поработав за эти годы по нескольким специальностям, от окорщика до строгаля соломочного шпона.

Моя супруга Клавдия Александровна работала швеёй-мотористкой на меховой «Белке»; почти 10 лет назад её не стало. Наши дети, Владимир и Татьяна, подарили нам 6 внуков и 6 правнуков. Так что жизнь продолжается – лишь бы не забыли сегодня люди, какой ценой был восстановлен мир.

Подготовка – О. Корзюкова и Л. Микрюкова,
Центр патриотического воспитания им. Булатова