12 лет назад умер самый дорогой мне человек – мама. Как сейчас помню тот день, 4 сентября, когда резко ухудшилось её состояние. Я вызвала на дом врача. Пришла совсем молодая девушка-доктор, дала пару общих советов. На вопрос, почему глаза у мамы помутнели, ответила: «Можете промывать их водичкой». И на этом попрощалась.

Настал вечер. Маме становилось всё хуже, и я обратилась в скорую помощь. Врач скорой, смерив давление и сделав укол, под безобидным предлогом отвела меня в сторону и там вполголоса объяснила:

- Мужайтесь. Вашей маме осталось жить, в лучшем случае, до утра.

По её словам, началось необратимое поражение мозга, при котором сердце ещё может работать, но жизнь в человеке стремительно угасает.

Сказанному не верилось, но прогноз оказался правдой: наутро мамы не стало. И хотя врач «скорой», сама того не желая, стала предвестником несчастья, всё же вспоминаю её с благодарностью: своим предупреждением она позволила мне хоть немного подготовиться к страшной минуте. И до сих пор жалею, что не нашла тогда времени, не отыскала этого врача, чтобы поблагодарить за её профессионализм и такт.

Добавлю: когда на следующий день я пришла в поликлинику оформлять документы о смерти, то оказалась в итоге у той самой девушки-доктора. Видимо, узнав меня в лицо, она спросила, на кого оформляется справка. Я не удержалась, напомнила: «Та самая бабушка, которой вы накануне посоветовали глаза водичкой промывать». И больно стало от того, что на лице доктора не мелькнуло ни тени смущения, не говоря уж о желании посочувствовать или извиниться.

Пережитое 12 лет назад вспомнилось вновь в июле 2012-го, после двух эпизодов, - к счастью, не столь трагичных.

2 июля мой сын был у врача (ему зашивали руку после травмы). Когда после процедуры Дмитрий вышел на крыльцо поликлиники, ему стало плохо, закружилась голова, - видимо, побочное действие анестезии. Стараясь не подавать вида, он, по собственным словам, просто присел на ступеньки… и в тот момент мимо проходила женщина в годах.

Увидев, что молодой человек сидит бледный, с признаками недомогания, она спросила: «Что случилось, чем помочь?» Поняв, в чём дело, она сбегала в плазмоцентр и принесла ватку с нашатырём – можно сказать, оказала первую помощь.

И, как сказал впоследствии сын, ему стало легче. Может, не столько даже от нашатыря, сколько от человеческого участия, которое нечасто нынче встретишь у незнакомых людей.

Благо город невелик, нам удалось выяснить, что женщина (её зовут Валентина Михайловна) работает в плазмоцентре техничкой, а до пенсии была медсестрой в роддоме. Чтобы не повторять ошибку 12-летней давности, я на следующий же день отыскала её на рабочем месте, поблагодарила за неравнодушие.

И вот совсем недавний случай, услышанный от знакомых: 7 июля на остановке «Улица Ленина» (или по-новому – «Глобус») мужчине стало плохо. Он лежал на глазах десятка людей, ожидавших автобус. И до поры никто даже не поинтересовался, что с упавшим – пьян он или ему стало плохо. Наконец, один из очевидцев решился вызвать «скорую». Но там, по его словам, первый вопрос был: «Может, это ложный вызов?», и вообще разговор шёл в резких тонах. Врач, - вспоминает звонивший, - так оценил ситуацию, что если человек лежит не с приступом, а просто «перебрал», то какой смысл и выезжать. Как будто пьяный – уже не человек, а диспетчер на приёме вызовов – не врач, давший когда-то клятву Гиппократа. И как будто большинство из нас (хотя бы в силу роковой случайности) не может завтра очутиться на месте такого вот «перебравшего». Ведь даже в Слободском есть примеры, когда очень благополучные люди по каким-то причинам вот так же оказывались в беспомощном состоянии на виду у земляков.

Не берусь судить, что изменило людей за прошедшие годы – экономические трудности, культ жестокости в искусстве или что-то ещё. Но восприятие чужой болезни и смерти порой просто пугает. Умирает ребёнок – «Ну, значит, на роду было написано. Вырастут новые взамен». Старики уходят – «Эти своё пожили, по ним плакать нечего». Взрослого человека не стало – «Отмучился, ему сейчас легче, чем нам». Пьянчужка испустил дух в подворотне – «Сам себя сгубил, а другим урок». И т.д.

Ладно ещё, когда такие мысли слышишь где-то в быту, от случайных прохожих. Но когда врач начинает высказывать подобные суждения, не знаешь, во что дальше верить. 

Когда-то мы безоговорочно верили в государственную систему, которая не даст пропáсть захворавшему человеку. Сейчас возникает ощущение, что верить нам остаётся только в счастливую случайность: чтобы рядом в трудную минуту оказался неравнодушный человек. И если каждый сам будет таким же неравнодушным, - может, это и принесёт свои плоды?

Т. Алексеева, г. Слободской