Когда русский царь ссылал в Вятку поляков и латышей, знал ли он, что способствует упрочению межнациональных культурных связей?
Сейчас благодаря той пятилетней ссылке Яна Райниса латыши часто гостят в Слободском

25 марта в Слободском принимали ещё одну делегацию. Её возглавляла руководитель рижского музея Я. Райниса и Аспазии - уже хорошо знакомая слобожанам госпожа Гайда Ябловска. А вот два её компаньона - научные сотрудники музея Янис Залитис и Айя Магоне - приехали в Слободской впервые. Приехали, чтобы с головой погрузиться в работу в местных архивах, а также в библиотечных фондах.
Оказывается, в рамках программы «Мировая память» по линии ЮНЕСКО готовится к изданию переписка Я. Райниса с супругой. Она представляет собой своего рода роман в письмах. И нетрудно догадаться, что одна из самых объёмных глав в этом романе - цикл писем, которые Райнис и Аспазия написали друг другу в период слободской ссылки поэта. Ведь в этот период (1899-1903 г.г.) они могли встречаться лишь изредка.
Вот зачем Гайда Доминиковна и её подчинённые работали в архивах - им предстояло по возможности ликвидировать «белые пятна» в истории переписки. Ведь это письма Райниса в большинстве своём изданы. А вот многие ответные - написанные Аспазией Райнису - до сих пор не были опубликованы.
Участники встречи, которая состоялась 25 марта в Краеведческом музее, интересовались у Я. Залитиса и А. Магоне:
- Как вам Слободской?
Янис Рудольфович (на фото слева) мгновенно перевёл разговор в историческое русло:
- Мне очень хотелось увидеть эти края, где Райнису пришлось провести довольно долгий срок. И об этом периоде лучше всего мы можем судить по его письмам.
- А сколько, кстати, писем написали друг другу Райнис и Аспазия?
- Ну, не так уж много. Где-то две с половиной тысячи. Их переписка началась, когда они ещё только познакомились и узнавали друг друга. В письмах они рассуждали о вопросах жизни, о философии и литературе… трудно даже назвать такую тему, которая бы не рассматривалась в этих письмах.
Думается, будущее издание получится интересным не только для узкого круга литературоведов. Сегодня нередко мы можем видеть, что даже любящие сердца теряют общий язык, оказавшись в долгой разлуке. Как эту проблему решали знаменитые Аспазия и Райнис?

* * *
Должен признаться, что немало сугубо практической пользы я получил в ходе общения с самими гостями из Латвии. Это другой этикет, другой характер… атмосферу первых минут общения можно назвать с равным успехом и дружелюбной, и «настороженной».
Но когда поймёшь, в чём отличие, всё складывается наилучшим образом.
Как можно передать это отличие в двух словах? Я знаю вот что:
- Если нечего сказать, латыш лучше достойно промолчит, чем будет создавать видимость разговора. Зато по делу он всегда выскажется изящно и осознанно.
- Когда латыша просят рассказать о памятном случае из жизни или о той же поэзии Райниса, на часы он смотреть не станет, тем не менее, его рассказ будет длиться ровно столько, чтобы не надоесть слушателям.
Эта европейская сдержанность жителю центральной России может показаться близкой к угрюмости. Между тем, это и есть настоящая непринуждённость: не играть в «общение», а просто общаться, насколько это необходимо сейчас. Когда зимним вечером захочешь посидеть в тишине, глядя, как прогорают в печи дрова, лучшего компаньона просто не найти.
И чем больше общался я с латышами, тем лучше начинал понимать многих своих земляков. Некоторые коренные слобожане, которые раньше казались нелюдимыми, «себе на уме», оказывается, просто тактичные люди, которые никому не хотят навязывать своё общество.
Конечно, есть своя логика в том, что в городе Слободском гости из Латвии бывают представлены в основном культурной элите. Однако со временем меня всё больше манит мысль: «Вот бы и в трудовых коллективах проводились такие встречи». Наверно, после них и слободской старожил скажет, что не прочь бы быть чуточку прибалтом.

Михаил Спивак