Имя Ксенофонта Анфилатова стало одним из главных символов города Слободского. Этот человек поднялся до свершения дел государственного масштаба. Но ничего ведь не вырастает на пустом месте. Род Анфилатовых и до Ксенофонта был хорошо известен, и не только в Слободском


Первое письменное упоминание фамилии Анфилатовых на Вятской земле мы находим в переписи 1619 года: «бобыль Богданка Баженов сын Анфилатов поселился на погосте Всех Святых». Как раз через этот погост проходила новая «государева» дорога, соединяющая центральные области России (Московию) с Сибирью. Перепись 1710 года говорит, что Анфилатовы продолжают оставаться там – во Всесвятском. На этот раз уточняется, что погост стоит над речкой Осетровой. Таким образом, становится понятно, что Богданка, выбирая, где осесть, ориентировался не столько на красоты природы или плодородие почв, сколько на возможность заняться промыслами и торговлей. Скорей всего, Богданка прибыл из Архангельска, и оставшиеся там сородичи также имели тягу к предпринимательству. Этим можно объяснить тот факт, что через полтора века Анфилатовы довольно легко будут завязывать деловые контакты в Архангельске.

Во второй половине 18 в. Анфилатовы живут в деревне Вагинская. Название деревни тоже указывает на поморские корни: Важская земля, бассейн реки Ваги. Анфилатовы дали название поселению из ностальгических побуждений. Так переселенцы из Европы в американских колониях использовали топонимику покинутой родины. Кроме того, историк Костомаров говорит, что в 17 в. отмечался большой поток переселенцев из поморья в вятские земли.

Анфилатовы, как бы сейчас сказали, «крутятся»: помимо чисто сельских забот, торгуют кожей, мехами, салом. Официально все же числятся в сословии черносошных крестьян. По сохранившимся свидетельствам местных жителей, Анфилатовы отличались от прочих селян своим громадным ростом, тучностью и силой. (На прижизненном портрете Кс. Анфилатова в чертах его лица также читаются решительность и настойчивость).
* * *
В 1761 пятидесятилетний Иван Анфилатов с сыновьями Алексеем (отцом Кс. Анфилатова) и Лукой записываются в цеховые. И через какое-то время (но не позднее 1776 года) с ними случается история, которую передавали из уст в уста по всей Волге от Нижнего Новгорода до Астрахани и которую волжские бурлаки вспоминали спустя век почти как легенду.

Но вернемся в 70-годы 18 века. В Поволжье было очень неспокойно. Полыхал бунт (крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева). Беглые крепостные сбивались в шайки и промышляли на больших дорогах. А самой большой дорогой была Волга, по которой шли сотни торговых судов. Правительство пыталось бороться с разбойниками и речными пиратами, но безуспешно. Вооруженные охранные суда - гардкоуты - зачастую в речных баталиях терпели поражение от «хищных людей». Кроме того, гардкоутные команды, сопровождавшие купеческие баржи, злоупотребляли своим положением и вымогали подарки и взятки «за охрану». При первой возможности суда удирали от гардкоутов. И шли на свой страх и риск в одиночку.

Чаще всего нападение на купеческие суда происходило по такой схеме. К неповоротливой барке подплывал легкий струг, цеплял ее крючьями, кидалась лестница, по ней взбиралось человек семь. Атаман кричал: «Сарынь на кичку!», что означало «рвань, лежать, бедноту не тронем». Бурлаки, сидевшие в барке, и не дергались. Атаман вызывал хозяина, забирал деньги и ценные предметы, а часто и самого хозяина…

* * *
Анфилатовы, отправившиеся с товаром вниз по Волге, знали об опасностях предприятия. Конечно, надеялись, что лихо пронесет мимо. Но предупредили бурлаков, что в случае чего надо держаться вместе. А главное - побожились, что первого, кто пригнется и «покажет затылок», они, Анфилатовы, сами пришибут. Решимость начинающих негоциантов была понятна. Ведь в случае ограбления они потеряют всё.

Лихо не пронесло. На одном из опасных участков разбойники взяли барку на абордаж. На палубу поднялись семеро. Они были больше чем уверены в бездействии бурлаков. Даже их знаменитый клич («Сарынь на кичку!») произносился скорее в «театральных» целях. Ведь правила игры были хорошо известны. Но бурлацкая команда более испугалась обещания хозяев - троих могучих дядек, державших за спиной топоры, - чем залихватского вида разбойников. Да, у тех были пистолеты. Но огнестрельное оружие того времени было одноразовым и вообще не очень эффективным в ближнем бою. На ничего не подозревающих злодеев навалились, скрутили и сдали властям. Случай был по тем временам неслыханный.

Во время короткой схватки никто не был убит. А ведь события могли развиваться совсем по-другому. Бурлаки могли в самый последний момент отказаться от риска, или того хуже - перекинуться на сторону разбойников (пугачёвщина витала в воздухе). Также, если б нападавшие были чуть бдительней и собранней, они могли бы учинить серьезную бойню: застрелить, покалечить хозяев или бурлаков. Да и сами Анфилатовы были полны решимости биться до конца, так что могли «зашибить» кого-то из бурлаков или злодеев.

* * *
В благодарность за благополучный исход, а в первую голову за то, что Бог уберег Анфилатовых от смертного греха, Иван и его сыновья Алексей и Лука дали обет поставить храм такой красоты, которую им только доводилось видеть.

По-видимому, из всех церквей, что они видели, самой красивой им показалась церковь в Томске. Точно такую же они собирались строить в Шестакове на месте деревянной Благовещенской церкви. На что получили разрешение Епископа Вятского Лаврентия 19 апреля 1776 года.

В своих торговых делах Анфилатовы только начинали «раскручиваться». Но обет есть обет, и доходы от торговли шли не на расширение дела, а на возведение храма, которое длилось четыре года. Алексей (отец Кс. Анфилатова) практически полностью отошел от купеческих дел и сосредоточился на заботах по строительству. Известно, что скульптуры ангелов для украшения иконостаса (выполненные в технике горельефа) заказывали в Тотьме. Как видим, Анфилатовы старались все сделать по высшему разряду (обет обязывал). Всего на строительство Благовещенской церкви было потрачено 5 300 рублей. В церковных документах того времени отмечены замечательность храмовой архитектуры и громадность капитала, пошедшего на строительство и приобретение церковной утвари.

Ко времени окончания строительства Анфилатовы вынуждены были объявить о снижении капитала. Умер Алексей в 1791 году, похоронен рядом с построенным им каменным храмом Благовещения. На надгробии была высечена надпись:
Лежа безгласным камень сей
Мимоходящим объявляет,
Что Анфилатов Алексей
Здесь во гробе почивает.
Деревни Вагинской жилец,
Потом был Слободской купец
И бедным помогал в крестьянстве,
И строил он сей храм святой,
Две службы совершил
в гражданстве,
В год помре пятьдесят шестой.
(Приведен отрывок)
К сожалению, Благовещенскую церковь в Шестакове не пощадили большевистские бури. Не сохранился и надгробный камень Алексея Анфилатова.

Информация - С. Шуклин
Текст - В. Тарасов